Швейцар, поникнув головою,
Стоял у отпертых дверей,
Стучал ужасно булавою,
Просил на водку у гостей…

Его жена звалась Татьяна…
Читатель! С именем таким
Конец швейцарова романа
Давно мы с Пушкиным крестим.
Он знал ее еще девицей,
Когда, невинна и чиста,
Она чулки вязала спицей
Вблизи Аничкова моста.
Но мимо! Сей швейцар ненужный
Помехой служит для певца.
Пускай в дверях, главой недужной
Склонясь, стоит он до конца…

Итак… В гостиной пышной дома
Хозяйка — старая корга —
С законом светским незнакома,
Сидела, словно кочерга…
Вокруг сидели дамы кру?гом,
Мой взор на первую упал.
Я не хотел бы быть супругом
Ее… Такой я не видал
На всем пути моем недальном…
Но дале… Около стола,
Склонясь к нему лицом печальным,
Она сидела… и ждала…
Чего? Ждала ли окончанья,
Иль просто чаю, иль… Но вот
Зашевелилось заседанье:
В дверях явился бегемот…

Какого пола или званья —
Никто не мог бы отгадать…
Но на устах всего собранья
Легла уныния печать…

И заседанье долго длилось,
Лакеи чаю принесли,
И всё присутствие напилось
Питьем китайския земли…
К чему ж пришли, читатель спросит.
К чему? Не мне давать ответ.
Девятый вал ладью выносит,
Уста сомкнулись, и поэт
Умолк… По-прежнему швейцара
На грудь ложилась голова…
Его жена в карете парой
С его кузеном убегла.